Медея и Талос
Художница Сибил Тауз, 1920 год.
***
...Потом подойти они к Криту сбирались,
Что среди других островов средь моря ясно виднелся.
Талос медный, однако, утесов крепких обломки
Стал в них бросать, не давая на берег закинуть причалы
И под защиту стать корабельной стоянки Диктейской.
В сонме полубогов он из всех остался последним
Ясенеродных мужей, происшедших от медного корня.
Дал Европе его сам Кронид, чтобы Крит охранял он,
Трижды в день на медных ногах обегая весь остров.
Руки его, и стопы, и все тело были из меди
Неуязвимой. И лишь у лодыжки, внизу сухожилья,
Крови полная вена была, прикрытая тонкой
Кожей; она-то в себе его жизнь или смерть заключала.
Тотчас корабль от земли, уступая силе, герои,
Полные страха, назад отвели, налегая на весла.
Тут бы, на горе свое, они прочь от Крита отплыли,
Жаждою тяжкой томясь и от прочих лишений страдая,
Если бы им, спешащим уйти, не сказала Медея:
«Слушайте! Мнится, что мне одной укротить лишь под силу
Этого мужа, кто ни был бы он; хоть и медное тело
Сплошь у него, однако же есть предел его веку.
Здесь вы корабль держите спокойно, куда эти глыбы
Не долетят, пока он не даст себя укротить мне»
Молвила так. И они корабль отогнали на веслах
Прочь от летящих камней и ждали, что же измыслит
Дева сегодня. Она же, сокрыв ланиты в пурпурных
Складках одежды своей, через весь корабль по настилу
Палубы тихо пошла, где провел ее, между лавок
Шедшую, сам Эзонид, взяв рукой ее за руку. В песне
Стала, чарами Кер, снедающих душу, проворных
Псов Аида к себе призывать, что, по воздуху рея,
Всюду среди живущих себе пребыванье находят.
К ним, колени склонив, она трижды с песней припала,
Трижды с мольбой. Замысливши зло, она взором враждебным
В Талоса медного очи впилась, их чаруя, и злобы
Гибельный яд в него влила; и видений ужасных
Рой пред очи его послала, полная гневом.
Отче Зевес, поднимается страх в моем сердце великий,
Если увижу, что смерть не болезни несут и не раны,
Но насылают на нас издалёка порчу и гибель.
Так, хоть и медным он был, но Медеи-волшебницы силам
Дал он себя укротить. Кидая огромные камни,
Чтоб не дозволить пловцам поставить в гавани судно,
Острый камень пятой он задел — и бессмертная тотчас
Кровь потекла, со свинцом расплавленным схожа. Не долго
Он, на крутой поднявшись утес, на нем оставался.
Словно большая сосна на высокой горной вершине,
Если ее дровосек подрубил уже острой секирой,
Но не совсем, и, оставив, из чащи ушел,— среди ночи
Ветра порывы ее сперва раскачают, потом же
Рухнет с корнем на землю она, — точно так же и Талос,
Стоя сперва на ногах, утомленья не знавших, качался,
В море затем бездыханный упал с оглушительным шумом...
Аполлоний Родосский. «Аргонавтика». Песнь IV, 1336 – 1388
***
...Выплыв в открытое море, аргонавты не могли пристать к острову Криту, так как им мешал сделать это Талос. О нем рассказывают, что он принадлежал к медному поколению, другие же сообщают, что его подарил Миносу Гефест. Талос был человек из меди, но иные говорят, что это был бык. У него была только одна жила, протянувшаяся от шеи до лодыжек. Эта жила была заткнута медным гвоздем. Охраняя остров, Талос трижды в день обегал его кругом. И в этот раз, увидев подплывающий корабль Арго, он стал бросать в него камнями. Но введенный в обман Медеей, Талос погиб, как говорят некоторые, от волшебного снадобья, которое дала ему Медея и которое ввергло его в безумие. Другие же сообщают, что Медея обещала сделать его бессмертным и вытащила медный гвоздь: из Талоса вытек весь ихор, и он погиб...
Аполлодор. «Мифологическая библиотека». I, IX, 26
Journal information